http://echo.msk.ru/blog/orlov_oleg/1752540-echo
Люди зачастую отрицают очевидное. Они не хотят смотреть правде в глаза. В их головах реальность подчас с треском проигрывает заранее заданным идеологическим установкам, даже когда речь идет о событиях, напрямую касающихся их жизни или смерти. Я вновь столкнулся с этим в конце марта-начале апреля 2016 года, в очередной раз побывав в зоне конфликта на востокеУкраины (на этот раз — в Луганской области).
Нередко люди, по которым стреляют, не хотят знать, кто подверг их жизни опасности, кто нанес им ущерб. Они любой ценой защищают сложившуюся в их сознании простую черно-белую картину мира.
Когда мы были в прифронтовой зоне, перемирие более-менее соблюдалось. Мы почти не слышали стрельбы. Впрочем, перестрелки все-таки случались, но по ночам, в основном из стрелкового оружия. Огонь вели исключительно по позициям противостоящих вооруженных формирований. По-видимому, стреляли обе стороны, но понять, кто начал, не представляется возможным.
Хорошо уже то, что в последние месяцы почти не было ни жертв среди мирного населения, ни разрушенных гражданских объектов. Подчеркну: речь идет о Луганской области (в Донецкой дело обстояло по-другому) и о территории, контролируемой правительством Украины (исследовать ситуацию по другую сторону линии разграничения ещё предстоит).
Ранее Правозащитный центр «Мемориал» на основе собранных «в поле» сведений уже писал: села и города Донбасса разрушает огонь обеих воюющих сторон. Яркий пример – станица Луганская. Я там был дважды – в июле 2014 г., и теперь, весной 2016 года.
В первый раз станицу контролировалисилы самопровозглашенной ЛНР. Встанице военные объекты не располагались, вооруженные люди стояли на блок-постах по окраинам. Тем не менее, 2 июля по жилым кварталамЛуганской и слившейся с ней Кондрашевки были нанесены авиудары. Результат – погибшие мирные жители, уничтоженные дома. Правозащитный центр «Мемориал» тогда опубликовал собранную «по горячим следам» информацию (http://memohrc.org/records/otchet-po-itogam-monitoringovoy-poezdki-v-doneckuyu-i-luganskuyu-oblasti-ukrainy). Чья авиация? Очевидно, украинская. Однако с украинской стороны сразу же последовало «разъяснение» официальных лиц:«боевики коварно обстреляли жилые кварталы». Представитель информационного центра Совета национальной безопасности и обороны Украины Андрей Лысенко сообщил, что «украинские силовики захватили установку «Град», из которой боевики вели обстрел станицы Луганской, в результате чего погибли мирные жители». По его словам, было документально подтверждено, что именно из этой установки боевики обстреливали жилой сектор, удалось идентифицировать осколкиснарядов, а «инцидент с обстрелом населенного пункта расследует военная прокуратура». Больше об этом «расследовании» не упоминали. Осколки, собранные на месте, доказывали: «Град» тут не причем.Масса свидетелей видела самолет, заходящий на жилые массивы. Возможно, поэтому в ряде украинских СМИ появились абсурдные обвинения уже в адрес российской авиации.
А потом об этой трагедии забыли.
*****
18 августа 2014 года в станицы Луганская и Кондрашевка вошли украинские силы. В настоящее время линия разграничения между украинскими и сепаратистскими территориями проходит по речке Северский Донец, которая протекает сразу за окраиной Луганской. На улицах натыкаешься на следы обстрелов и бомбардировок. Дома, разрушенные ударами украинской авиации почти два года назад, не восстановлены.
Лишь один из не сильно поврежденных домов был отремонтирован самими хозяевами с помощью негосударственных гуманитарных организаций.
Но заметно больше разрушений в селе произошло осенью-зимой 2014 – 2015 годов. Большая часть разрушений – на южной окраине станицы. Так же, как и летом 2014 года, среди мирного населения были погибшие. Тогда за южной окраиной станицы Луганская и вдоль реки располагались украинские позиции. Сепаратисты их обстреливали. Снаряды ложились и по селу.
Три фотографии сделаны на улице Москва-Донбасс. Это не шутка – так действительно называется эта улица.
Школа. Дети сейчас учатся в здании типографии.
За памятником – бывший Дом детского творчества.
Очевидно:население станицы пострадало от действий обеих воюющих сторон. Но жители станицы оценивают происходящее по-разному. Это выплескивается в «войну граффити». Я видел и раньше, когда Луганская находилась под ЛНР, и теперь, когда она контролируется властями Украины:на многих бетонных фонарных столбах, на заборах масляной краской нарисованы желто-голубые флаги Украины. Эти изображения нередко перечёркнуты черной краской. Иногда рядом или сверху нарисован трёхцветный флаг ЛНР (чёрная, голубая, красная полосы) или России.
На соседних фонарных столбах – флаги России и Украины.Над украинским флагом видна белая полоса – предположительно, осталась от ранее изображенного там российского флага.
*****
Часто люди, придерживающиеся какого-то определенного взгляда на происходящее, готовы во всем без исключения обвинять одну из сторон. В последней поездке я столкнулся с этим в селе Трехизбенка, которое, как и Луганская, расположено на левом берегу Северского Донца – на линии разграничения.
В селе немало следов разрушений от артобстрелов.
Позиции украинских сил располагаются сразу же за околицей села.На другом берегу реки, на холмах, – позиции сепаратистов. Сейчас в рамках выполнения Минских соглашений тяжелое вооружение обе стороны более-менее отвели. А раньше, с ноября 2014 по февраль 2015 года, село было «горячей точкой». Здесь дислоцировались украинские подразделения, включая добровольческие батальоны.Бойцы «Айдара» долго располагался в школе. Поэтому школьники занимались один день в неделю, в здании местной амбулатории. Правда,тогда родители благоразумно вывезли из села большинство детей. Соответственно, здание школы пострадало от минометных обстрелов, хотя и не очень сильно.Детский сад тоже занимали бойцы «Айдара».Как рассказывают местные жители, огонь по позициям сил ЛНР за рекой украинская артиллерия нередко вела через село. Нельзя исключить, что какая-то часть снарядов могла недолетать и попадать по селу. По словам жителей, по крайней мере, один раз украинские военные признали факт падения в селе нескольких снарядов «Града» (подтвердить или опровергнуть это пока не могу). Все это не способствовало любви местных жителей к украинским солдатам. Идем по Донецкому переулку. Тут немало разрушенных домов. Спрашиваем: когда все это было разрушено? Отвечают: ноябрь 2014 –февраль 2015, и клянут украинскую армию за это. Мол, мало того, что заняли село, так и ещё и сами по нему стреляют. Как же так,спрашиваю, – зачем же самим себя обстреливать? Ведь в селе украинские подразделения тогда располагались. «А затем!..» И дальше идет набор разнообразных, не имеющих никакого отношения к логике «разъяснений»: «они друг друга ненавидят», «для того, чтобы грабить разбитые дома», «а просто так…».
Как же так, говорю, – ведь видно, откуда стреляли, – с территории ЛНР, с другого берега. По разрушениям видно, что снаряды или мины оттуда прилетели.
Дома в южной части села. Повреждения – со стороны, обращенной к позициям ЛНР.
В ответ объясняют, мол, у украинцев есть специальные мобильные группы, которые то ли с самого берега речки ведут огонь назад, то ли даже на другой берег тайком переправляются, чтобы оттуда стрелять. Зачем? А чтобы потом в обстрелах обвинять «наших ребят из ополчения». Ведь «наши ребята по своему селу стрелять не будут». Попытка предположить, что с той стороны могли стрелять по украинцам совсем не местные «ребята», а приехавшие из других регионов или стран, закрывает дискуссию: со мной больше не хотят разговаривать.
Я понимаю этих людей: для них нестерпима правда войны. Нестерпимо, когда оказывается, что «наши» считают, что «лес рубят – щепки летят», — так же как и «не наши».Страшно понимать, что и для «наших» ты тоже «щепка». Это, в общем, обычное нежелание отказаться от черно-белого видения мира многократно усиливается пропагандой российского телевидения: у линии разграничения значительно легче принимаются транслируемые ЛНР российские каналы, чем украинское телевидение. Многие местные жители традиционно смотрят только российское телевидение. Традиционно, поскольку многие в этой части Луганщины считают себя донскими казаками, и не отождествляет себя с Украиной.
Впрочем, жизнь и тут вносит коррективы в черно-белую картину мира. Нам жаловались на украинских солдат. Ещё когда были обстрелы, они вели себя грубо (прежде всего – «айдаровцы»). Случались грабежи. Батюшку задержали, но после протестов прихожан на следующий день отпустили (служит в селе до сих пор). Исходя из того, что мы видели раньше, это похоже на правду. Ну а сейчас, спрашиваю, как в этом смысле обстоят дела? Отвечают: «Вот пьяные ходят». А ещё? «Тут-то ничего, а вот на другом конце села, на улице Ленина, там гдеблок-пост, вот там и сейчас – и грабежи, и грубость». Поехали туда с местной активисткой, которая про это и рассказывала. При ней поговорили с жителями улицы, в конце которой стоит украинский блок-пост. «Да нет» — говорят нам – «ни грабежей, ни конфликтов нет». «Ну хоть что-то плохое они по отношению к вам делают?» — спрашиваем. «Ну да, ходят мимо нас с оружием и не здороваются».
И правда, как раз прошли мимо нас несколько украинских военных с автоматами за плечами, с сумками с продуктов. И не поздоровались! Несли продукты, скорее всего, из магазина, где нас удивили цены, весьма низкие даже по сравнению с другими населенными пунктами Украины (о примерном соотношении цен на территориях, контролируемых правительством Украины и властями ЛНР, я писал раньше.