На выборах 11 октября власть потерпела катастрофу
…Что значит в мартовские стужи,
Когда отчаянье берет,
Все ждать и ждать, как неуклюже
Зашевелится грузный лед.
И. Эренбург, 1958 г.
Нет, речь здесь пойдет не про «дно» экономического кризиса. В России экономический кризис – часть более глубокого системного кризиса, поразившего общество и государство. «Выборы» в Московскую городскую Думу 11-го октября обозначили «дно» системного кризиса.
Впервые в «представительном» органе власти, в единственном выборном органе власти десятимиллионного города, бывшего когда-то в авангарде демократической революции, – не представлены демократические избиратели. Общественность и СМИ настолько были психологически к этому готовы, и в то же время настолько шокированы «свершившимся фактом», что в душе смирились и приняли поражение, даже сознавая умом фальшивость «факта». И потому в упор не видят КАТАСТРОФУ ВЛАСТИ. А ведь она как на ладони!
Мы проанализировали результаты выборов в Академическом районе («Новая газета» 30 октября). В нем почти 90 тыс. жителей. На 14 избирательных участках (это примерно половина избирателей района), где нет признаков масштабных фальсификаций, «ЕДИНАЯ РОССИЯ» ПОЛУЧИЛА В АБСОЛЮТНОМ ИСЧИСЛЕНИИ В 3,1 РАЗА МЕНЬШЕ ГОЛОСОВ, ЧЕМ В 2007 ГОДУ! Этот обвал больше, чем обвал явки, хотя и явка упала сильно – в 2,6 раза. А вот число голосов за КПРФ упало лишь в 1.6 раза. В одномандатном округе победил не единоросс В. Платонов, а коммунист Н. Губенко. Результаты по Академическому району практически совпадают с оценками экспертов для Москвы в целом («Новая газета» 23 октября). Они дают явку 22% и голосование за ЕР 46%. Вот почему власть пустилась во все тяжкие и «исправила» ситуацию, где смогла. Сделаем еще один логический шаг: если учесть, что примерно 10% избирателей – это «управляемый» электорат (от психдиспансеров до клиентов социальных работников и некоторых трудовых коллективов), то получается, что только этот контингент и поддержал ЕР, а НЕЗАВИСИМЫЕ ИЗБИРАТЕЛИ ВООБЩЕ НЕ ГОЛОСОВАЛИ ЗА ЕР! Это не эволюция, это революционный скачок. На сей раз неучастие в выборах – это уже не «болото», а форма активного протеста, прежде всего со стороны бывших избирателей «Единой России».
«Выборы» обозначили дно кризиса, в частности, в том смысле, что теперь власти полностью потеряли легитимность в общественном мнении. И не только московские власти. Вспомнилось, что из Госдумы-то демократов выбили уже давно, и тоже не без грубых «технологий». Что кандидат в президенты тоже еще до выборов был избавлен от конкуренции со стороны демократов.
Формально, чтобы требовать принципиального пересмотра результатов выборов или их признания недействительными, нужно доказать фальсификации на сотнях участков. У общественности нет и не может быть таких доказательств, хотя бы потому, что нет ни полномочий, ни средств для необходимых широкомасштабных следственных действий. Так же, как нет и возможности в свободное от основной работы время, «за бесплатно» много месяцев доказывать фальсификации в судах, против хорошо оплачиваемых юристов в их рабочее время.
Но свидетельств того, что дело нечисто, – у общественности более чем достаточно для того, чтобы очень подозревать массовые фальсификации со стороны организованной преступной группировки. Достаточно свидетельств, чтобы Гарант Конституции заставил использовать всю мощь государственной машины для проверки этих подозрений и, если они подтвердятся, то извинился бы перед гражданами и направил дело в суд. Вместо этого Президент предлагает общественности обращаться в суд. Это демагогия, если не демонстративное издевательство. Президент предлагает гражданам стать гарантами, а сам остается наблюдателем. Он лицемерит, как до него сотни лет лицемерили в России друг перед другом власти и общество. Ведь и нынешнюю избирательную кампанию в сущности открыл именно Президент – инициативой по отмене избирательного залога, который был последней возможностью для регистрации оппозиционных кандидатов.
«…Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!» – пели (орали) ребята из движения «Солидарность» в милицейском автобусе, битком набитом ОМОНовцами и «участниками несанкционированного митинга». Ребята скандировали: «Россия – без Путина!», «Медведей – в тайгу!», «Старика Батурина – под суд!». Нас, около тридцати человек, похватали на Пушкинской площади, прямо под надписью «в мой жестокий век восславил я свободу», на следующий день после выборов Мосгордумы. Власти отказались «санкционировать» митинг протеста. А митинга и не было. Не было речей, звукоусилительной аппаратуры, плакатов. Было человек 100, из которых многие – просто прохожие, и десяток журналистов с камерами. Милиционеры потребовали «не препятствовать проходу». А я и не препятствовал. Я давал интервью. В этот момент ОМОНовцы уже кого-то потащили, я стал фотографировать. Сзади четыре ОМОНовца схватили меня за руки и за ноги и бережно понесли. Я не сопротивлялся. В автобус поднимали за шиворот, пуговицы затрещали. Тут уж я стал возмущаться… В 20 ч. нас привезли в УВД Басманное. Отпустили около 2 ч. ночи. Это выглядит как фарс, и это действительно не трагедия. Но давайте наконец назовем вещи своими именами. Если стряхнуть привычку, то налицо все признаки ПОХИЩЕНИЯ ЛЮДЕЙ в центре Москвы.
Не мы первые, не мы последние. Все это стало обыденным. 16 октября у памятника Героям Плевны неизвестные в форме ОМОНа снова похитили несколько человек, собравшихся, чтобы отнести в Администрацию Президента письмо о безобразиях на выборах.
Бюрократическая диктатура возродилась в новом обличии, но в прежнем качестве, как будто не было революций 1905-го, февраля и октября 1917-го, самоистребления 30-х годов, Второй Российской демократической революции 1991-го. Пагубное пристрастие власти к омонизму вытеснило диалог с обществом.
Конечно, поражение ЕР в голосовании за списки – это еще не потеря большинства в Думе, поскольку 17 из 35 мандатов распределяются в одномандатных округах, где побеждает простое большинство.
Но если бы оппозиция, объединив усилия, добилась бы явки всего лишь на 10% больше, то теперь уже ясно, что эти 10% практически полностью проголосовали бы за оппозицию. Количество голосов за оппозицию практически удвоилось бы, и удалось бы победить даже в некоторых одномандатных округах. Т.е. у оппозиции была объективная возможность получить большинство в Мосгордуме. И вряд ли власти решились бы на совсем уж откровенное насилие. А это означало бы новый проект Генплана, городской референдум о выборах мэра и правах местных сообществ и т.д., в общем – Другую Москву. Если бы… Этих «если бы» множество. Они всем известны, все они субъективны. Но эту возможность демократы упустили, поддержав поощряемые властями причитания – мол, от нас ничего не зависит, все равно подтасуют и т.п. Такая политика, конечно, проще, чем провести открытые межпартийные переговоры, наконец наступить на личные амбиции и догматические партийные «принципы». Демократы так и не научились командной игре, не поняли, что даже лично каждому она дает больше, чем вроде бы яркая индивидуальная игра. Демократическое движение остается лоскутным.
Жаль упущенной возможности. На выборах Госдумы в 2011 году такая возможность не повторится, потому что наладить тотальное наблюдение во всей России невозможно, в отличие от Москвы.
Значит, теперь придется решать гораздо более трудную задачу – ВОССТАНОВИТЬ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ В МОСКВЕ.
Фантастика? Да. Но время реальных целей прошло, эволюционный путь отрезан. Не в первый раз Россия, достигнув дна, вынуждена совершить фантастическое. Вся история России – цепь катастрофических падений и фантастических свершений. Одно из таких падений и произошло 11-го октября 2009 г. – мы сдали Москву.
НЕЛЬЗЯ «ЖДАТЬ И ЖДАТЬ», пока «зашевелится грузный лед».
«Ни Бог, ни Царь и ни Герой» не дадут нам прямых выборов мэра и отмены результатов выборов городской Думы. А если ДАДУТ, то мы, получив подачку, ее не удержим. Мы выиграем, причем надолго, только те выборы, которых «добьемся своею собственной рукой», предварительно добившись другого массового демократического объединения, других законов о выборах и референдумах, других избирательных комиссий, других (независимых) спонсоров, других СМИ.
Это не значит, что теперь бессмысленно оппозиции заниматься реальными, земными, практическими проблемами людей. «Романтики прав человека» должны заниматься и практическими проблемами, чтобы не остаться в подавляемом меньшинстве, чтобы учиться управлять государством; чтобы помочь каждому, кто пытается пробить лбом бюрократическую стену. Десять из ста пробьют, а остальные 90 хотя бы пройдут свои политические университеты. Если же объединятся не сто, а тысячи, то вместе мы пробьем стену, и это тоже будет шаг к другой Москве.
Но и «прагматикам», приверженцам только реальных дел, пытающимся оставаться «вне политики», пора убедиться: как ни важны эти дела, но они не будут успешными, если не видеть за ними «фантастическую» цель. Только в увязке с политическими правами мы добьемся реального местного и жилищного самоуправления, реальной защиты нашей жилищной и земельной собственности, достойного социального обеспечения.
Вот это будут Другая Москва и Другая Россия, и впрямь встающая с колен.
Модернизация «сверху» себя исчерпала давно. У бюрократии совсем другие ЦЕЛИ, к тому же для модернизации у нее нет ни интеллектуальных ресурсов, ни работающих государственных механизмов. Есть вертикаль коррупции, а вертикали власти нет и быть не может. Волна модернизации может подняться только «снизу».
Это будет Третья Российская демократическая революция. Предотвратить ее не сможет никто. Но можно работать, чтобы она не стала кровавой и чтобы потом не понадобилась еще и Четвертая.
Дмитрий Катаев