Тонкинское законодательство
Российская власть продолжает извлекать уроки из победной войны с Грузией. Дмитрий Медведев внес в Госдуму поправки в закон «Об обороне», которые предельно расширяют основания для применения войск за границей. Теперь таковыми будут считаться и необходимость отражения нападения на дислоцированных за рубежом российских военных, и намерение отразить или даже предотвратить агрессию против другого государства, а также защитить граждан России и судоходство от пиратов. Такого законодательства на момент войны не было. Войска в Южную Осетию и Абхазию пришлось вводить под довольно хлипким предлогом «выполнения международных обязательств».
Год назад обошлись и без одобрения Совета Федерации. Сергей Миронов объяснял, что речь идет всего лишь об увеличении численности миротворческого контингента, и никакого решения не требуется. Теперь в поправках указывается, что решение президента на использование военной силы, конечно, требует постановления Совета Федерации, но при этом не оговаривается, когда таковое постановление должно быть принято.
Наконец, год назад российская власть просто наплевала на закон 1995 года, который определяет участие российских военнослужащих в миротворческих и других операциях за границей. Если бы следовали ему, то в Южную Осетию могли бы направлять только на добровольной основе и при условии заключения контракта. Направлять за границу призывников было нельзя. Однако теперь в законе будет написано, что Министерство обороны само решает, кого направлять в зону боевых действий…
Сторонники поправок в закон «Об обороне» настаивают: если они будут приняты, российский президент получит лишь те права и возможности, которыми обладает президент американский. Кроме того, следует иметь в виду, что некоторые конфликты (прошлогодний грузино-российский здесь очень показателен) очень быстро переходят в «острую» стадию, когда решение надо принимать сразу.
Все это так. Только следует иметь в виду, что подобные резоны имеют смысл, когда речь идет о нормальном демократическом обществе. Том обществе, где решения главы государства контролируются парламентом, средствами массовой информации и общественностью. В тех же США президент обязан в течение 48 часов после начала операции отчитаться перед Конгрессом. Военная операция должна быть прекращена, если в течение 60 суток она не получит одобрения законодателей. Эта жесткая схема появилась после того, как 45 лет назад Конгресс совершил трагическую ошибку. Он поверил, что северовьетнамские военные катера атаковали американский корабль. Была принята печально известная Тонкинская резолюция, которая давала Белому дому фактический карт-бланш на бессрочное ведение боевых действий во Вьетнаме. Американцы, как видим, ошибку исправили. В России же в буквальном виде воспроизводится «тонкинское» законодательство.
РИА Новости
Было бы ошибкой сказать, что российская власть не извлекла совсем никаких уроков из прошлогодней войны. Именно эта война стала катализатором самой радикальной за полвека военной реформы.
Руководители страны, наконец, поняли, что если сохранить Вооруженные силы в их тогдашнем виде, то победа над Грузией будет последней. К чести нынешних кремлевских руководителей они не свели реформу лишь к перевооружению. Они поняли, что между системой организации Вооруженных сил и уровнем вооружения существует прямая связь. Иными словами, организация армии обязательно должна быть адекватна определенному уровню вооружения.
До самого последнего времени в основе организации российской армии лежала концепция массовой мобилизации. Согласно ей в «угрожаемый период» в Вооруженные силы должны быть призваны миллионы резервистов. Понятно, что они не могут использовать слишком сложные вооружения. Стало быть, нет никакой нужды обеспечивать такую армию современным оружием. Именно поэтому на базах хранения находились танки, половина которых не дошла до Цхинвали из-за своей старости. Под стать им были и командиры, которые большую часть своей службы провели в так называемых частях сокращенного состава, где в мирное время практически не было солдат. Начальник Генерального штаба Николай Макаров с немалым раздражением заявил, что командиры «бумажных дивизий» оказались совершенно неспособны участвовать в реальном конфликте. Именно поэтому и было решено ликвидировать все части и соединения сокращенного состава. В результате количество соединений сухопутных войск должно уменьшиться в 11 раз – с 1890 до 172.
Не случайно и то, что именно сейчас происходит самая радикальная ломка структуры Вооруженных сил. Ведь выяснилось, что дивизии, предназначенные для ведения крупномасштабной войны, слишком неповоротливы для локального конфликта. В то время как авангард уже подходил к Цхинвали, последние части российской дивизии только покидали столицу Северной Осетии.
Предлагаемые законодательные изменения прямо вытекают из военной реформы. Никакие ограничения не должны мешать эффективной армии.
Удивительно, но способность делать честные выводы ограничивается у кремлевских лидеров исключительно военной сферой. Что до внешней политики, то их подход не претерпел за минувший год никаких изменений. В годовщину конфликта Дмитрий Медведев доказывал, что признание Москвой Южной Осетии и Абхазии, размещение там российских войск – все это оправдывается тем, что грузинская сторона атаковала год назад Цхинвали. При этом и Медведев, и Путин настаивают на том, что война с Грузией не нанесла серьезного ущерба отношениям России и Запада. Так что все сводится к довольно простой мысли – была бы сила и решимость ее использовать, а мир все стерпит.
Итак, Москва хочет иметь современную армию, меняет законодательство для того, чтобы эту армию максимально быстро применять, но сохраняет при этом внешнеполитическое мышление 19-го века. Этот коктейль может оказаться очень опасным…
Александр Гольц – член Политсовета ОДД “Солидарность”