Илья Яшин: «Планка поднялась очень высоко»
Я половину декабря провёл за решёткой, потому что после первого большого митинга 5 декабря было такое стихийное шествие, и после него меня на 15 суток отправили за решётку вместе с другими моими товарищами. Поэтому уже второй митинг на Болотной площади, когда собралось там порядка 80 тысяч человек, я наблюдал уже по эфирам «Эхо Москвы» и по газетным каким-то публикациям, которые мне адвокаты передавали.
Но ощущения были, конечно, такие воодушевленные, потому что случилось то, чего мы давно ждали, на что давно надеялись и ради чего мы много работали. Люди наконец проснулись и вышли на улицу, и гордо распрямили плечи, сказали – мы не хотим так больше жить, власти придётся с нами считаться. Действительно, было такое очень эмоционально воодушевлённое состояние, которое, я уверен, и мне, и другим моим товарищам, единомышленникам дал такой эмоциональный заряд ещё на много времени вперёд.
Сейчас мы уже привыкли к тому, что люди выходят на улицу на протяжении всего года. Люди ходили на эти акции протеста, причём, ходили десятки тысяч людей, и, конечно, планка на этот год очень сильно поднялась. Если раньше успешным митингом считалась акция протеста, на которой собиралось 5-7 тысяч человек, то сейчас это будет восприниматься как несомненный провал. Если собирается меньше 50 тысяч человек, то государственное телевидение, государственная пропаганда начинает немедленно говорить о том, что всё, протест слился, люди больше не верят лидерам и так далее.
Значит, планка поднята очень высоко. Но за это время эмоции немного схлынули, и началась уже такая рутинная работа по институционализации протестного движения. В общем, было понятно, что одним, двумя митингами, какими бы они успешными ни были, ситуацию можно, конечно, сдвинуть с мёртвой точки, но изменить политическую систему абсолютно невозможно.
Поэтому сейчас настроение такое, скорее, рабочее. Сформировали Координационный совет, надо загрузить его уже какой-то содержательной работой, чем мы занимаемся. Вот, 16 декабря мы старательно готовимся. Там будут, надеюсь, приняты решения о формировании рабочей группы по разработке политической реформы. Будет поднята тема выборов в Московской области, где освободилось место губернатора. Будем определяться с кандидатами, будем готовиться к выборам. Там у нас выборы в Московскую городскую думу, в других регионах.
В общем, сейчас это уже в такую планомерную, можно даже сказать, рутинную работу, которая тоже должна дать обязательно результат. А эмоции как-то уже немножечко отошли на второй план. Если прошлый декабрь воспринимался как такой праздник демократии, то сейчас декабрь – это такой месяц тяжёлой или серьёзной работы.
Что касается выводов. Первый итог этого года заключается в том, что люди не разошлись по домам. Как они вышли на улицы в декабре, так, в общем, никуда и не собирались уходить. Десятки тысяч людей продолжают выходить на улицу. И рассчитывать властям, что люди сами собой разойдутся, ситуация сама собой рассосётся, мне кажется, неправильно.
Второй итог заключается в том, что, ну, как я уже сказал, действительно произошла уже некоторая такая институционализация протеста, некий такой стихийный характер первых акций протеста… на смену таким стихийным акциям протеста пришёл такой уже более организованный протест. Мы решили проблему легитимности организаторов этих акций протеста. Потому что на первых порах много критиковали оргкомитет за то, что его никто не выбирал, непонятно, кого он представляет. Сейчас эта проблема решена. Вот, избран десятками тысяч людей Координационный совет.
Третий итог заключается в том, что власти, к сожалению, не сделали правильных выводов из этого гражданского воодушевления, которое мы наблюдали на протяжении этого года. Власти, вместо того чтобы бороться с причинами протеста, почему-то решили бороться с протестующими. И на протяжении как минимум полугода последовательно закручивали гайки, запугивали людей, устраивали обыски, аресты, бесконечные допросы. И вместо того чтобы начать какой-то диалог с представителями Болотной площади, решили натравить на них силовой аппарат. Это, на мой взгляд, большая ошибка.