Название отсылает к книге военного историка Марка Солонина “На мирно спящих аэродромах”, разоблачающей один из мифов советской историографии о начале Великой Отечественной войны. В одной из книг или интервью Виктор Суворов описал, как было бы замечательно, если бы сталинское руководство, зная от своей непревзойденной разведки точное время гитлеровского нападения, дало отмашку на превентивный удар, равный по сокрушительности израильской операции “Голубь” утром 5 июня 1967 года. Суворов предложил альтернативного начала ВОВ: немецкие летчики в лучах слепящего восходящего солнца один за одним заходят на бомбардировку пустых советских аэродромов, а в это время краснокрылые бомбовозы утюжат гигантские скопления живой силы и техники вермахта, склады снарядов и ГСМ, набитые вагонами железнодорожные узлы…
Приблизительно такие же грозно-бессмысленные действия, как удары по пустым аэродромам, авиация с которых уже нанесла удар по противнику, проводит сейчас столичная прокуратура, обрушиваясь с проверкой на десятки неправительственных организаций, включая представительства западных фондов. Инициатором этих проверок формально стала Генпрокуратура, а неформально (по досужим слухам) — управление внутренней политики администрации…
Прежде всего необходимо отметить, что такие проверки незаконны.
Впрочем, когда такие соображения останавливали ГП и АП? Дело в том, что контроль над деятельностью НПО осуществляет регистрирующий орган, то есть Минюст и его региональные главки. Есть график плановых проверок. Для внеплановых проверок нужны очень веские основания. А вот прокуратура может вести проверки, только когда налицо существенные признаки нарушения закона, например экстремизм. Феноменальны требования проверяющих предъявить копии уставных документов (которые спокойно лежат в кейсах НПО в этих самых минюстовских главках и которые перед этим были официально зарегистрированы и проч.). Все сведения об НПО лежат в налоговых инспекциях и выложены на сайтах организаций.
Возможно, прокурорская инициатива — ответ на фактический отказ Минюста выявлять “иностранных агентов”. Так сказать, решили прищучить гражданское общество не мытьем, так катаньем, не в лоб — регистрацией агентом, так по лбу — выискивая огрехи в бумагах. Так в фирму, отказывающуюся платить дань, например, столичным зампрефектам, присылают налоговиков, пожарных и санэпиднадзор.
Но самое смешное, что вся эта возня уже не нужна и бессмысленна для власти. Речь не о том, что вовсе не получающие иностранные гранты НПО являются генераторами общественного возмущения, что после закона об агентах и статусные правозащитники, и западные спонсоры, как черт от ладана, шарахаются от любой тени политики. Проблема совсем в другом — аэродромы пусты, ибо все бомбовозы уже нанесли максимально возможный ущерб врагу. Если без иносказаний —
все, что можно было сделать для моральной делегитимации путинизма, правозащитники уже сделали.
После выводов наблюдателей по итогам думских и президентских выборов уже никакие выборы в Российской Федерации, проходящие в рамках существующей политической системы, не будут признаны внесистемной оппозицией легитимными. Кстати, системная оппозиция тоже будет говорить об их незаконности. Другое дело, что не будет — пока — делать из своих заявлений далеко идущих выводов.
Декабрьский общественный взрыв 2011 года показал существование мощного социального пласта, отрицающего законность существующего режима. С другой стороны, значительное число людей дали понять, в том числе и публично, что они поддерживают режим вне зависимости от соблюдения им конституционно-демократических условностей. Такие честные авторитаристы.
Поэтому будет организован широкий контроль над последующими выборами или нет, они все равно не будут признаны ни честными, ни свободными. Уважение вернется к выборам и законодательным органам только в послереволюционную эпоху — после выборов Учредительного собрания или какого-нибудь Высшего всенародного совета.
В России уже существует слой революционной интеллигенции, целью которой является демонтаж режима. В наименьшей степени к этому слою принадлежат главные мишени нынешних проверок — правозащитные celebrities, как правило, по умолчанию исходящие из существования в нашей стране “просвещенного абсолютизма” и менее всего нацеленные на поддержку революционных направлений.
Правозащитные и примыкающие к ним экологические организации уже нанесли смертельную рану путинизму. Это было сделано в минувшее десятилетие, когда путинской мифологии авторитарной стабильности и меритократичности “партии власти” (то есть распространению на путинизм пушкинского мема “единственный европеец”) был противопоставлен категорический императив “приоритета прав человека и гражданских свобод”.
Правозащита из жупела всего антипатриотического и подрывного, как это подавалось пропагандой в раннепутинскую эпоху, превратилась в универсальный лозунг “низовой оппозиционности”.
Появилась “патриотическая правозащита”, “левая правозащита”, даже “прокремлевская “правозащита”. И каждый уважающий себя оппозиционер прежде всего упрекает власти в нарушении прав человека, и адепты путинизма упрекают Запад в нарушении прав человека. Словом, права человека стали такой же разменной монетой идеологических дискуссий, какой сто лет назад были права трудового народа. При этом случилось главное — сложилось общее признание первостепенной важности прав человека, что бы ни вкладывалось в это понятие.
Но поскольку все более-менее мыслящие люди представляют, какой набор гуманистических и демократических ценностей стоит за выражением “права человека и гражданина”, то и дальше изображать путинизм их оплотом становится все проблематичнее для властей. 17 лет назад либерально настроенные люди могли себе и другим объяснить необходимость отхода от дистиллированной демократии — во имя противостояния коммунистическому реваншизму. Сейчас каждый человек в России воспринимает нарушения демократических процедур как простое стремление сохранить политический монополизм “жуликов, воров и детоубийц”.
Путинизм проиграл идеологическую битву на поле “русского европеизма”, присягнувшему на верность правам человека. Точно так же 40 лет назад Советский Союз проиграл идеологическую борьбу с Западом, начав выяснять, у кого больше прав человека. Пока коммунистические идеологи клеймили “права человека” мелкобуржуазными иллюзиями и доказывали безальтернативность диктатуры пролетариата, у них была не очень большая, но прочная база. Став на зыбкую почву выяснения, где лучше живется неграм и евреям, Суслов и его команда понеслись, как на салазках с горки, к признанию “общечеловеческих ценностей”. Пока путинцы противопоставляли авторитарный порядок (прямо в духе бессмертного афоризма Муссолини “Фашизм — это ешь и молчи”) “демократическому хаосу”, у них была мощная поддержка. Когда начались выяснения, у кого больше сирот убивают, — это уже была интеллектуальная агония.
Но российские НПО, которые в “вонючие “нулевые”, когда почти весь политический спектр присягал на верность Путину, гордо и одиноко несли факел демократической традиции, в позапрошлом году передали эстафету “белоленточному” движению и другим протестным течениям,
а сами остались блюстителями стандартов правозащитных идеалов. Зажженный ими фитиль догорел до запала… А опомнившиеся власти в тупой мстительности топчут полоску пепла на месте бикфордова шнура.
Что же касается такой “подрывной” составляющей правозащитной деятельности, как отправка на Запад разоблачительных докладов, то теперь и США, и Европарламент в полной мере располагают представлениями и о практике нарушения гражданских прав и свобод в Российской Федерации, и о пакетах антиправовых законов, часть которых уже направлена на экспертизу в Венецианскую комиссию. Проблема только в том, что хорошие отношения с Кремлем, как и 35 лет назад, оказываются для президентов и премьеров демократических государств куда ценнее абстрактной верности демократическим принципам. Отношение к соблюдению Москвой прав человека, как и в 70-е годы, будет определяться тем, насколько Москва геополитически или финансово “провинилась” или, напротив, “осознала и исправилась”. Вот, например, обгадились в деле Максима Кузьмина-Шатто — искупили, поддержав Вашингтон в Совбезе по Корее…
Поддержка либеральными лидерами протестного движения антиазиатской ксенофобии националистов — это куда больший моральный удар по правозащитникам, чем все статьи о продаже родины или фильмы о “печеньках”.
Вы можете оставить свои комментарии здесь