Годовщину начала массовых протестов Борис Акунин решил отметить изложением своего политического кредо. Этот вполне искренний текст буквально соткан из логических противоречий.
С одной стороны, Акунин не сомневается, что и радикальная часть протеста, и умеренные («революционеры и адаптанты» по классификации Лилии Шевцовой) разделяют общие стратегические цели. С другой стороны, тактические разногласия в определении алгоритма действий будут неизбежно приводить к неразрешимым конфликтам интересов.
Очевидно, что успех протестного движения напрямую зависит от координации усилий различных общественно-политических сил, недовольных положением дел в нашей стране. Однако для успешной совместной работы необходимо ясное понимание того, что каждый из нас вкладывает в требование перемен. Демонтаж путинского режима или политическую реформу существующей системы? Резкое сокращение полномочий президента (а возможно, и переход к парламентской республике) или замену плохого Путина на хорошего Медведева (Кудрина, Шойгу и далее по списку)? И конечно, ключевыми остаются вопросы, какими методами мы собираемся добиваться поставленных целей и как мы себе представляем реалистичный сценарий перемен в России.
Объявивший себя закоренелым «центристом» Борис Акунин категорически не приемлет революционной смены вех, даже если такая революция будет носить абсолютно мирный, ненасильственный характер. При этом он отвергает классическую центристскую формулу о благотворном характере влияния на власть изнутри. Невозможность каких-либо конструктивных переговоров с режимом, продолжающим политические репрессии, сегодня является для Акунина аксиомой. Только одно это признание апологета «умеренных» делает прошедший год важнейшим шагом вперед в процессе политического созревания российского гражданского общества. А ведь тогда, в декабре 2011 года, многим неофитам протестного движения требование освобождения всех политзаключенных казалось досадной помехой на пути переговоров с властью о проведении комплексной политической реформы.
Ирония судьбы — подняв столь высоко планку этических требований, Акунин оказался в логическом тупике, ибо убежденный сторонник «центризма» по определению является конформистом, а под давлением обстоятельств вполне может стать и коллаборационистом. В любой системе координат центр служит источником сохранения статус-кво и по своему назначению не может генерировать импульсы перемен, направленные на изменение сложившегося равновесия. Истинного «центриста» не должны отвлекать от беззаветного служения высокому делу эволюции ни Норд-Ост, ни Беслан, ни убийство Политковской, ни прочие свинцовые мерзости правящего режима. Кстати, идею центристской партии реформ за девять десятилетий до Акунина блестяще спародировал Ярослав Гашек, создавший состоящую только из него «партию умеренного прогресса в рамках закона о последних выборах».
Право народа на свержение деспотической власти уже более двух столетий является неотъемлемой частью политического менталитета свободного общества. Коалиционное протестное движение в России неуклонно придерживается концепции ненасильственного сопротивления и нашей главной задачей является сохранение мирного характера протеста, но ни в коем случае не за счет отказа от массовых акций как таковых. Бесплодные фантазии о том, как в один прекрасный день на честных выборах в России сменится вся вертикаль власти от муниципалитета до Кремля, — это отчаянная попытка втиснуть виртуальный хэппи энд в кошмарную реальность надвигающегося на Россию «Дня опричника».
И в заключение мне бы хотелось обратиться к читателям «Эха Москвы», составляющим значительную часть избирателей Координационного совета, с просьбой высказаться по 4 вопросам, выставленным на голосование в КС.